Самая темная ночь - Страница 23

Еще трое из их отряда, включая отчаявшегося преодолеть преграду Тучу, так и не дошли до финала. Позор! Настоящий позор…

Но и вражеский отряд тоже нес потери! Дистрофик сначала запутался в веревочной ловушке, телепался в ней, как нескладная, длиннолапая паучина, а потом срезался на том же месте, где и Гальяно. Теперь их, мокрых, с ног до головы покрытых коркой грязи, было двое. Уже не скучно!

Еще двое из стана врага справились с заданием из рук вон плохо, но до финиша дошли все, как это ни печально.

После полосы препятствий сделали двадцатиминутный перерыв, а потом начался второй этап — эстафета. Надо сказать, на эстафете Гальяно отличился. Он летел, как ветер, он был ловок и изворотлив. Может быть, им бы даже удалось вырвать победу из рук врага, если бы принявший у него эстафету Туча не оступился и не упал в самый ответственный момент. За что он там зацепился на совершенно ровном месте, Гальяно так и не понял, заметил лишь, как огромная туша со всей дури рухнула на землю, поднимая в воздух столб пыли, а потом все вокруг заорали, заулюлюкали. Больше остальных старался ненавистный дистрофик. Гальяно не утерпел, запустил в него сосновой шишкой. Не промазал, попал прямо в лоб, за что тут же получил подзатыльник от Суворова, не сильный и не обидный. По лицу командира было видно, что он и сам не прочь съездить по ухмыляющейся роже вражеского предводителя Чуева.

Когда Туча, наконец, прихромал к ним, его круглое, перепачканное пылью лицо было в подозрительных мокрых разводах.

— Все нормально, Туча! — Дэн успокаивающе похлопал его по плечу. — Мы им еще покажем.

— Ага, мы им еще покажем, только с этого самого момента мы — отряд поросят! — Гальяно взъерошил пропитанные грязью, уже успевшие высохнуть волосы.

— Не поросят, а вепрей, — поправил Матвей, устало опускаясь прямо на траву.

— Хрен редьки не слаще!

— Так ведь… — Было видно, что Туча из последних сил борется с подступающими слезами. Гальяно его понимал, ему и самому хотелось плакать от обиды. Опростоволосился, упал в грязь лицом. Причем в самом буквальном смысле. А Мэрилин, наверное, все видела. Видела его унизительное поражение… — Так ведь есть еще один этап, — выдавил из себя Туча.

— А смысл? — Гальяно пожал плечами. — Мы продули уже! Понимаешь? Третий этап нам теперь что мертвому припарки.

— Ну что, облажались, архаровцы? — к ним подошел Суворов.

— Силы неравны, — озвучил общее мнение Матвей. — Так несправедливо.

— А кто говорит, что война — это справедливо? — Суворов присел рядом с Матвеем, зажал в зубах сорванную травинку. — Это война, архаровцы. А вы облажались. Считайте, убили вас.

— Это не война. — Дэн говорил спокойно и уверенно. — Это даже не жизнь, а так… игра. И вепрь — это далеко не поросенок. Лично я согласен быть вепрем. Какие проблемы?!

Прежде чем заговорить, Суворов окинул Дэна внимательным взглядом, покачал головой.

— У тебя, значит, Киреев, никаких проблем? Ты, значит, жизнь от игры четко отличаешь?

— Стараюсь, по крайней мере. — Дэн смотрел командиру прямо в глаза, взгляда не отводил, и было в нем что-то такое, от чего Гальяно лишний раз уверился, Дэн Киреев — крепкий орешек.

Наверное, Суворов тоже это понял, потому что махнул рукой, сказал устало:

— Последнее задание осталось — ориентирование на местности. Тут уж не сила и не выносливость, тут уже исключительно наблюдательность. И везение, — добавил он, немного помолчав. — Впрочем, вам везение без надобности, как я посмотрю. — Он с какой-то отчаянной злостью выплюнул измочаленную крепкими зубами травинку, растер носком кроссовки. В этот самый момент Гальянов понял, что Суворов, самоуверенный и наглый, на самом деле недалеко от них ушел, что он такой же пацан, как и они, только на десять лет старше.

— Ну, от везения только дураки отказываются, — сказал Гальяно и улыбнулся Суворову. — Мы еще повоюем, Максим Дмитриевич. Вепри знаете какие боевые?!

— Архаровцы, — повторил Суворов строго, но в глазах его плясали озорные искры. — Ладно, хоть тут не ударьте в грязь лицом, найдите вы этот ножик!

Третий этап был одновременно прост и сложен. От них больше не требовалось носиться сломя голову и преодолевать препятствия. Нужно было на ограниченном участке леса за ограниченный промежуток времени найти старый, бог весть кому принадлежавший, но отчего-то невероятно ценный нож. Гальяно оружие не интересовало вовсе, он лишь мельком бросил взгляд на нож с пожелтевшей костяной ручкой. На ручке грубо, но узнаваемо был вырезан вепрь. Это уже даже неоригинально… А вот Туча совершенно неожиданно ножом заинтересовался, даже попросил у Шаповалова разрешения подержать этот старый хлам в руках. Странное дело, но Шаповалов разрешил, и Туча долгую минуту разглядывал нож с каким-то совершенно непонятным благоговением.

— С историей, что ли, ножик? — Гальяно устал наблюдать за Тучей, перевел взгляд на Суворова.

— С историей. — Тот кивнул. — Вроде бы даже принадлежит кому-то из прежних владельцев усадьбы.

— Да ну?! — Гальяно еще раз, уже с большим интересом, взглянул на нож. — И что с ним стало? С прежним владельцем?

— Что может случиться с дворянином в лихие революционные годы? Убили владельца, ясное дело.

Да, история получалась совсем неромантичной. Смотреть на нож, некогда принадлежавший убиенному графу, расхотелось.

— А насколько это оправдано? — вдруг спросил молчавший до этого Дэн.

— Что оправдано? — приподнял брови Суворов.

— Насколько оправдано то, что холодное оружие доверяют детям?